Проникновение инженеров из бывшего СССР в Кремниевую долину началось ещё задолго до перестройки. Так называемая «третья» волна эмиграции, начавшаяся в середине 1970-х привнесла первое существенное пополнение: беженцы зачастую оставляли в стране исхода имущество, но не советское техническое образование и опыт работы, которые они привозили с собой и которые им очень даже пригодились на новом месте. Впрочем, не все представители этой волны были в прошлой жизни инженерно-техническими сотрудниками: в начале 1980-х игравший на духовом инструменте в одном известном советском ВИА (вокально-инструментальном ансамбле) музыкант переквалифицировался в программисты и некоторое время спустя тоже оказался в Долине.

В середине 1990-х по мере открытия бывшего СССР для выезда и взрывного роста индустрии ИТ в Кремниевой долине ручеёк инженеров-выходцев из бывшего СССР превратился в бурный поток, который не сильно замедлила даже жёсткая посадка сектора в начале 2000 года и последовавшее за ней бесхлебье 2001-2002 годов.

Девяностые и начало двухтысячных годов в эволюции русскоязычного сегмента Кремниевой долины характеризовались тем, что новое пополнение было аполитично и прибывало в Новый Свет по сугубо экономическим и карьерным причинам. Выросшие ещё в Советском Союзе, получившие техническое образование, люди из этой когорты казалось бы, должны обладать развитым критическим мышлением в силу своего «технарства».

Кремниевая долина в 21 веке политически является одним из оплотов либерализма, но не того традиционного европейского либерализма, суть которого выражалась в приписываемых Вольтеру словах: «Я не согласен ни с одним словом, которое вы говорите, но готов умереть за ваше право это говорить». Речь идёт о либерализме, приверженцы которого с пеной у рта доказывает священное право частных технологических компаний жёстко цензурировать на своих платформах консервативные точки зрения и закрывать или блокировать учётные записи американцев.

Анализ пожертвований сотрудников высокотехнологичных компаний CША политикам показывает, что с начала 2000-х годов более 90% пожертвований от этих людей пришлись на Демократическую партию США. Это и не удивительно, учитывая, что именно Демпартия ещё в последней четверти 20 века стала выразителем интересов финансового сектора американской экономики, который в погоне за более высокой нормой прибыли и быстрым возвратом на инвестиции использовал имеющиеся в его распоряжении инструменты влияния для поднятия статуса индустрии высоких технологий в ущерб «старомодному» производственному сектору. Какой же уважающий себя молодой специалист пойдет собирать крохи от тающих из-за нерентабельности инвестиций на железнодорожном транспорте в Огайо или в сталелитейной промышленности Пенсильвании, когда есть индустрия софта, заваленная дешёвыми деньгами и не требующая многолетнего и крайне дорого строительства цехов, насыпей, туннелей и мостов? Однако, как мы теперь ясно видим по массовым сокращениям в конце 2022 и начале 2023 года, высокотехнологичный сегмент оказался вовсе не тем местом, где гарантированы бесконечные массированные инвестиции и высокая занятость с большими доходами.

В конце февраля онлайновый журнал wired.com, специализирующийся на вопросах индустрии высоких технологий, выпустил материал со многозначительным заголовком «Сокращения в индустрии высоких технологий способствуют новому взлету стартапов». Увы, но ровно две недели спустя после этой публикации, призванной заверить читателей, что сокращаемые сотрудники находят другие, может быть даже более заманчивые и перспективные ниши, начались проблемы в банке Кремниевой долины, вскоре приведшие к его краху 10 марта 2023 года. А ведь именно этот банк специализировался на финансовом обслуживание и финансировании технологических стартапов в Долине. Конечно, он был далеко не единственным и может быть даже не самым крупным банком с такой специализацией. И какие-то другие финансовые учреждения, несомненно, займут эту нишу. Но скорое распространение банковского кризиса за пределы США, проявившееся, в частности, в крушении всего неделю спустя такого столпа мировой финансовой системы как Credit Suisse, показывает опасность напыщенного оптимизма, пронизывающего успокоительные рассказы о новом взлёте стартапов как достойной замене для работы по найму. Русскоязычная Кремниевая долина в силу своего происхождения из той части света, где неплохо прививается критическое мышление, могла бы немало посодействовать формированию адекватной оценки индустрии высоких технологий и процессу переосмысления её настоящего и будущего. К сожалению, на деле община как будто застряла в догме и, на мой взгляд, пребывает в уверенности, что капитаны индустрии и представители правящего политического класса — удивительно прозорливые и талантливые люди, обеспечившие Долине столь безбедное существование, которые, несомненно, найдут выход из этого непростого положения с его исключительно временными трудностями, и процветание не обойдёт индустрию ИТ стороной и в дальнейшем.

На данном этапе любимым мотивчиком всей Кремниевой долины является мелодия старой, хорошо известной в её русскоязычной части песенки «Всё хорошо, прекрасная маркиза…», а между тем гораздо реалистичнее описывают перспективы Долины прозвучавшее из уст Марка Цукерберга в марте 2023 года слова: «На данном этапе я полагаю, что нам надо приготовиться к возможности того, что эта новая экономическая реальность продлится многие годы».