Ростислав Полчанинов

Из дневника полкового священника Митрофа на Сребрянского 1905 года: «Великая суббота. 2 часа дня 16 апреля. Ветер все усиливается – надежда на церковное празднество окончательно уходит. Да и не на одно церковное: кажется, и разговляться придется сухарями. Давно уже послали в Харбин купить куличей, но вот до сих пор посланные не вернулись, а сегодня с чаем мы доели последний кусок черного хлеба. Все-таки наварили кур и даже накрасили яиц: солдаты умудрились. Краски, конечно, нет, но они набрали красной китайской бумаги, положили ее в котел, вскипятили, и получилась красная масса, в нее опустили яйца, и вот во всем отряде появилось утешение — красные яйца! …

К 12 часа м ночи наша убогая церковь и двор наполнились богомольцами всего отряда. Солдаты были все в полной боевой амуниции на всякий случай: война!.. Я облачился в полное облачение, роздал генералу, господам офицерам и многим солдатам свечи, в руки взял сделанный из доски трехсвещник, и наша сарай-церковка засветилась множеством огней. Вынули окна, и чудное пение пасхальных песней понеслось из наших уст. Каждение я совершал не только в церкви, но выходил и на двор, обходил всех воинов, возглашая: «Христос Воскресе!» Невообразимо чудно все пропели: «Воскресение Христово видевше, поклонимся Господу Иисусу!» … Окончилась заутреня; убрали мы свою церковь, иду в фанзу. Вошел, взглянул на стол и глазам своим не верю: стоят два кулича, сырная пасха, красная писанка, сахарные яйца. Господи, да откуда же это взялось? Оказалось, во время заутрени приехал из Харбина наш офицер Гуров и привез мне из Орла посылку, в которой и находились все эти блага, а сырную пасху он купил в Харбине. Наше смирение вполне вознаградилось: собирались разговляться черным хлебом, а Господь прислал настоящую пасху. Слава Ему и благодарение добрым людям!»

В начале Первой Мировой войны 1914 г. русские войска завладели Галицией, находившейся под Австро-Венгрией. Русинское население восторженно встречало русские войска как освободителей. На фронте многие славянские военные Австро-Венгерской армии переходили на сторону Российской Империи, видя в ней покровителя славян. Первая Пасха Первой Мировой войны запомнилась интересным случаем «У колодца» офицеру Р.М., воспоминания
которого были опубликованы в Пасхальном номере журнала «Задушевное слово» 10 апреля 1916 года.

«Галицийская весна давно вступила в свои права, покрыла землю сочной травой. Солнце жгло, в полдень стояла духота. Людей мучила жажда, воды нигде не было.

Посредине луга, между нами и венгерцами, чернел низкий колодезный сруб, а над ним – багор, одинокий, покинутый. Вероятно, раньше здесь находилась ферма, но артиллерия, свирепствовавшая в течение многих дней, сделала свое дело; уцелел только колодец и багор.

Занялся день.

– Братцы, да ведь сегодня – Пасха. Христос Воскресе! – раздался чей-то хриплый голос.
– Воистину воскрес! – вяло раздалось в ответ.

Удивительное дело: с каким нетерпением ожидался Светлый Праздник, как внимательно считали недели, дни, и вдруг… равнодушие. Вот они – лишения-то! Чего с людьми не сделают.

Кой у кого просветлели лица. Заглушенно послышались пасхальные приветствия. Где-то христосовались.

– Хорош праздничек! – иронизировал кто-то.
– Кабы водицы, то ничего бы…

Солнце поднималось все выше, становилось д ушно. Вдруг в окопах народ поредел. … Смотрю – вся моя рота и другие мирно стоят у колодца, по очереди прикладываются к ведру и, напиваясь, отходят и дают место товарищам. Гляжу в бинокль: венгерцы лежат, ружья у них на прицел, не сводят глаз с колодца, но не стреляют. Ждут, видно, что будет дальше… Ну, на душе полегчало: люди мои идут обратно. Но не спешат, точно за спиной свои же. А что, если неприятель вдруг откроет огонь? Но нет – тихо. Наконец-то! Молитвенно поднимаю глаза к небу, уста невольно шепчут благодарственные слова: все кончилось благополучно. … Прислушиваюсь, и до ушей явственно долетает:
– Ну, честной враг, теперь твоя очередь! Выходи, напейся! Христос Воскресе!

Там поняли . Один за другим выпрыгивают из окопов венгерцы и направляются к колодцу. Противника, видно, тоже донимает жажда. У колодца повторяется та же картина, только действующие лица иные: вместо грязных хаки, пестрые венгерские куртки.

Проходит полчаса. Напились и враги. Почему-то решаю пробрать своих людей. Отнимаю бинокль от глаз – предо мною солдатик, тот самый, что задержа лся на лугу дольше всех.

– Ваше благородие, с великим праздничком! Христос Воскресе! Извольте испить…

У меня перед носом фляга, полная воды. Забы в все, хватаю флягу, опорожняю ее. Хочется ее самое проглотить. Но тут же бросаю ее в сторону и обнимаю солдатика:
– Воистину воскрес!»

В 1917 год у Россия, преодолев все трудности, была на пороге победы в Первой мировой войне. Готовы были парадные формы для триумфального парада в Берлине в русском стиле по эскизам Васнецова. Но предательство
немецкого агента Ленина, устроившего на деньги Германии переворот в 1917 г., освободило восточный фронт, вывело Россию из числа победителей, а из парадных форм русского триумфа большевики сделали форму армии красного интернационала с «Будёновками», заменив двуглавый орёл красной звездой. На защиту Отечества встала Добровольческая армия, которая в феврале 1918 г. числом 3,683 человек двинулась из Ростова на Кубань Первым «Ледяным» походом. Генера л А лексеев тогда писал: «Мы уходим в степь. Можем вернуться, если на то будет милость Божья. Но нужно зажечь светоч, чтобы была хоть одна светлая точка среди ох ватившей Россию тьмы».

Большевики своими зверствами восстановили донское казачество против себя, и казаки подняли восстание. После гибели Корнилова командование армией принял генерал Деникин, который повернул Добровольческую армию обратно на Дон. Восставшие казаки в ночь на 22 апреля (5 мая) 1918, Великой Субботы, поддержанные «Первопоходниками», возвращавшимися из Ледяного Похода, с одной стороны, и Дроздовцами, подошедшими с другой, освободили Дон от большевиков. Какое это было всеобщее ликование в эту первую Пасху Гражданской войны, я знаю из семейной истории… На плакатах и пасхальных открытках Белого движения писалось: «Христос Воскресе! С нами Бог! Да Воскреснет Россия! »

Я родился в Новочеркасске 27 января 1919 г., когда там была Белая армия и 20 (7 апреля) младенцем впервые встретил Пасху. Мой отец был у Деникина в Штабе верховного главнокомандующего, и во время неудачного похода Деникина на Москву я заболел воспалением среднего уха. Лекарств не было, и я отправился с матерью и бабушкой в Египет на лечение вместе с больными и ранеными эвакуированными англичанами из Новороссийска. Таким образом, вторую Пасху в моей жизни 29 (11 апреля) 1920 г. я провёл в Египте, в той части света, где и происходили библейские события. В Крыму Русская армия генерала Врангеля отмеча ла последнюю Пасху на родной земле. Мой отец тогда был в Штабе верховного главнокомандующего у Врангеля и прислал письмо из Севастополя, в котором просил мать и бабушку вернуться со мной в Крым. Русский консул в Египте уговаривал не возвращаться, так как катастрофа могла произойти в любой день. Всё-таки в октябре мы вернулись, а уже 15 ноября эвакуировались, и в конечном итоге оказались в Королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев (с 1929 г. Югославия).

Немецкие войска и их союзники напали на Королевство Югосла вию 6 а преля 1941 г., в Великую Субботу, и именно в пасхальные дни православный народ Сербии понес первые потери Второй Мировой войны. Немецкая авиация разбомбила столицу Югославии – Белград и другие населённые пункты, результатом чего стала полная капитуляция Югославии. В это время мы жили в Сараево, где почти не бомбили. Бросили пару бомб «на прощание», чтобы не везти обратно. В этот раз нас Бог миловал, но война только начиналась… Я решил, что не имею право молить Бога, чтобы Он меня спас, когда кругом погибали люди, и моя молитва во время войны была «Да будет Воля Твоя!».

В 1942 г. первая военная Пасха в России 5 апреля совпала с 700-летним юбилеем Ледового побоища, и был учреждён орден Александра Невского, так как к этому времени отношение советского правительства к Русской истории до 1917 г. изменилось. Эту Пасху я встретил в Берлине, где был на Заутрене в православной церкви, которую русские называли «Церковь на На ходке» на Наход Штрассе, «по дороге» на Родину, где я родился, но которую не помнил. С близким другом Борисом Мартино и некоторыми другими детьми белых офицеров мы решили, что в этой войне, если погибать, то со своим народом, и искали пути попасть в Россию. Нелегально перейдя границу из Германии в Польшу, я надеялся через Польшу попасть в оккупированную часть России.