“Русская Жизнь” не так давно уже рассказывала о Димитрии Шидловском, художнике Белого Зарубежья. Статья заканчивалась словами о том, как семья Шидловских прекрасно воспитала своих сыновей, которые продолжают наследие своей семьи в области искусства и русской культуры, и что о молодом художнике Максиме «мы подробно расскажем в следующий раз».

Для интервью с Максимом и посещения его Галереи в здании Синода Русской Православной Церкви За Границей я приехала в Синодальный Знаменский собор на литургию, где Максим пел в хоре. В то время как в Америке дети иммигрантов, родившиеся ещё на родине родителей, включая постсоветскую Россию, часто быстро теряют родной язык, отрадно видеть, как даже в 4-м поколении Белого Зарубежья есть те, кто остаются верными своему духовно-культурному наследию. Конечно, ключевую роль в этом играет Церковь.  

В Соборе находится Курско-Коренная икона Божией Матери «Знамение», Одигитрия Русского Зарубежья, которая покинула Крым вместе с отступавшей Белой армией ген. Врангеля в 1920 году. Отмечая 90-летия этого события в ноябре 2010 года, митрополит Иларион, тогда первоиерарх Русской Зарубежной Церкви сказал: “Русские православные люди прощались с Россией, но с ними была Курско-Коренная икона Божией Матери, ставшая их путеводительницей…”За эти 90 лет, слава и благодарение Богу, мы сохранили Церковь и русские традиции. 

В октябре 2017, по благословению Митрополита Илариона в Соборном зале Синода был устроен круглый стол, отмечавший 100-летие трагедии России, с участием зарубежных организаций, духовенства, и общественных деятелей, включая моего отца, который ребёнком также выехал из Крыма в 1920 году. Председателем круглого стола был преосвященный Николай, будущий первоиерарх Русской Православной Церкви За Границей. 

После конца литургии перед трапезой митрополит Николай зашёл в галерею Максима, проект, который он благословил в 2024 году. В нашей беседе он подчеркнул значение Церкви не только в смысле духовного окормления, но и в сохранении русской культуры и традиций, в основе которых наша Православная вера, пришедшая на Русь с высокой Византийской культурой. В Синодальном Соборе уже несколько поколений Зарубежной Руси венчались, крестили своих детей, и отпевали своих близких, а также посещали лекции и благотворительные концерты в Синодальном зале. 

Как раз в этот день, после трапезы, в переполненном зале, который украшает огромная роспись Крещения Руси Св. Владимиром, проходила лекция с видео и фотоматериалом прихожанина Синодального Собора о его паломничестве на Аляску, где в июне состоялось прославление Св. Ольги, из племени Юпик, первой женщины-святой в Северной Америке. Такие мероприятия, как и галерея Максима, подчёркивают значение Синодального здания как культурного центра, который необходимо сохранить для будущих поколений. Зданию срочно требуется ремонт, для которого сейчас идёт сбор средств во всём Русском Зарубежье.

До начала лекции в галерею Максима пришло много посетителей, которые с большим интересом рассматривали иконы и другие церковные предметы, а также ювелирные пасхальные яйца, некоторые из которых искусно украсил сам Максим, экспонаты картин и портретов, исторические предметы императорской России, включая семейные реликвии. На старинном столике лежал номер “Русской Жизни” рядом со старинными монетами и другими экспонатами. Максим охотно отвечал на вопросы посетителей, и особенно приятно было видеть, как он рассказывал детям об интересующих их предметах. 

Я попросила Максима рассказать о том, как его семейное воспитание помогло сохранить русское духовно-культурное наследие и интересы к российской истории, культуре и искусству; чему он научился у своего отца-художника; когда он начал посещать Синод; как возникла идея создания там этой галереи; и бывал ли он на родине отцов, России. 

“Мне действительно повезло, что я рос, находясь в нескольких минутах ходьбы от всех четырех бабушек и дедушек. Большая часть моего детства прошла именно с ними. Хотя бы раз в неделю мы вместе ужинали или ходили в парк. В подготовке к Рождеству и Пасхе или именинам я помогал бабушке, Софье Константиновне Шидловской (урождённой Енгалычевой), выпекать куличи, пряники, жаворонки и крендель. Пока мы ждали, когда они испекутся, я любил листать семейные альбомы, самый ранний из которых содержал фотографии предков в старой России, а также несколько кабинетных фотографий императорской семьи. Это стало своего рода ритуалом, когда я там бывал. Я обнаружил небольшую коробку, где были спрятаны семейные и памятные вещи из России, и с большим увлечением рассматривал небольшую коллекцию жетонов, пряжек для ремней, монет и предметов Фаберже. Для меня они были мостом в наше прошлое – вещественным свидетельством всей нашей истории и эпизодов, о которых мне рассказывали мои бабушки и дедушки. Когда я оставался у них ночевать, моя бабушка всегда молилась с нами перед сном в темной, освещенной свечами спальне, в которой находился большой уголок для икон. На полке стоял сосуд с пропитанными миррой ватными шариками от Иверской иконы, которая много раз посещала их дом. Затем она слегка помазывала наши лбы миррой, аромат которой незабываем. Должен сказать, что в эти моменты я как никогда чувствовал свою близость к Богу.

Мой дед по отцовской линии, Юрий Иллиодорович, родился в Марокко в 1927 году и учился в Кадетском корпусе в Версале. Моя бабушка по отцовской линии, Софья Константиновна (урожденная Енгалычева), родилась на юге Франции в 1928 году. Мой дед по материнской линии, Андрей Иванович Волков, родился в Ницце, на юге Франции, в 1934 году вступил в организацию Витязей (НОВ) и стал инженером в Нью-Йорке в Портовом управлении. Его отец, Иван, потерял ногу в возрасте 21 года, сражаясь в рядах Белой Армии. Моя бабушка по материнской линии, Ирина Федоровна, родилась в Москве в 1937 году, когда ее отец был убит во время одной из сталинских чисток. Все они, приехав в Америку, стали прихожанами храма Казанской иконы Божией Матери в Си-Клифе в начале 1960-х годов.

На протяжении всего моего детства искусство было частью моей жизни. Мой отец постоянно рисовал, работал на глубокой гравировальной машине или занимался живописью. Запах растворителей и масляной краски мне был хорошо знаком. Только в подростковом возрасте я понял, что это было уникальным воспитанием, так как для многих людей искусство и культурное самовыражение были необязательными или вовсе не рассматривались. Мои бабушки и дедушки хотели мне дать все то, чего им не хватало, когда они сами были детьми, и поощряли уроки музыки, водили в музеи и на разные культурные мероприятия.

После средней школы я поступил в Институт Пратта в Бруклине на факультет изобразительного искусства. Там я изучал различные дисциплины, включая керамику, живопись, графику и скульптуру. В дальнейшем я применил эти знания при реставрации произведений искусства, в том числе икон. После окончания учебы я в партнерстве с другим выпускником основал художественную студию в Риджвуде, Квинс, которая теперь предоставляет помещения для студийной практики более чем для 35 художников. Моя любовь к музеям привела меня к работе над несколькими проектами в качестве обработчика произведений искусства и их изготовления для известного Музея естественной истории Нью-Йорка, Музея латиноамериканского общества и других. Во время пандемии Ковида я начал придумывать дизайны для ювелирных изделий и решил, что это отличное время для изучения нового образа искусства. Я записался на интенсивный курс в Studio Jewelers, ремесленную школу для работы по металлу в центре Манхэттена. Вскоре после окончания курса митрополит Иларион скончался, и собор заказал у меня крест и набор панагий для передачи следующему избранному Первоиерарху. Главным элементом я избрал Курско-Коренную икону – символ Русской Православной Церкви За Границей.

Моя любовь к Синоду, помимо его важной роли в истории нашей Церкви, также исходит от красоты его здания – шедевра Георгианского возрождения 1918 года легендарной архитектурной фирмы «Делано и Олдрич». Благородное присутствие этого бывшего особняка на Парк Авеню и 93-й улице Манхэттена как бы навевает спокойную элегантность – портал в прошлое. Это отличная метафора той самой эмигрантской общины, которая впервые с 1958 года заселила, когда дальновидный и щедрый Сергей Семененко купил его для новой штаб-квартиры Русской Зарубежной Церкви. В течение многих лет книжный магазин занимал бывшую библиотеку дома на втором этаже. До этого место использовалось для небольших обедов и приема таких гостей, как король Югославии Петр II. Комната полностью обшита панелями из красного дерева со встроенными книжными шкафами и тремя огромными окнами высотой в 11 футов. Много лет я думал об этой комнате и ее потенциале. В 2024 году я предложил свою идею — использовать пространство для показа иконографии, крестов и панагий, сделанных в моей мастерской, ювелирных украшений, а также для выставки исторических предметов, относящихся к русской эмиграции, в формате галереи. Одна из важных целей такой галереи, как я считал, заключалась в том, чтобы привлечь больше интереса в окружающем нас фешенебельном районе Карнеги-Хилл в Верхнем Ист-Сайде Манхэттена к нашему великому духовно-культурному наследию. С благословения митрополита Николая,  я смог осуществить этот проект, за что я ему очень благодарен. Прошло чуть больше года с момента открытия, и за это короткое время Галерея привлекла много посетителей как из этого района, так и  из нашей собственной общины. Отреставрировав и украсив комнату антикварной мебелью, мы теперь достойно принимаем наших соседей по Парк-Авеню. Многие из них, приходя в галерею, выражали свое давнее желание войти в здание Синода, где потом часто восхищаются тем, что повидали.

Я сам начал посещать богослужения в Синоде вскоре после переезда в Бруклин, чтобы учиться в Институте Пратта. Тогдашний регент Синодального соборного хора Петр Фекула очень поощрял меня вступить в хор. Я отчетливо помню, как впервые был здесь на всенощном бдении в канун Воздвижения Креста Господня в 2012 году, и меня охватило чувство, что я прибыл к духовному пристанищу. В главный момент службы духовенство собирается в центре храма вокруг епископа, который несколько раз поднимает крест над обрамляющими его цветами, пока священники окропляют его водой роз. Диаконы продолжают кадить, а звук хора растёт и падает под «Господи, помилуй» Львова. Всеобъемлющая красота и молитва в тот момент укрепили мою веру. С каждым богослужением, на котором я присутствовал, мне открывались все новые и новые шедевры того великого сокровища, которым является наша русская православная хоровая традиция, созданная до революции и продолженная за рубежом такими композиторами-эмигрантами, как Ледковский, Кедров и Константинов. Мое участие в хоре остается тем единственным еженедельным служением, которого я жду с нетерпением больше всего; там я каждый раз чувствую, что нахожусь именно там, где должен быть – за что я благодарен больше всего в жизни Господу. Через Синодальный хор я также познакомился с некоторыми из моих самых замечательных друзей, которые все вместе чувствуют себя большой семьёй. Одним из моих самых любимых вечеров в году является ежегодная рождественская вечеринка, которую я устраиваю для хора и их семей, где за столом с вкусной едой и напитками мы все поем до раннего утра, начиная с традиционных колядок, постепенно переходя к чему угодно, от русских романсов до композиций эпохи Возрождения.

На «Родине Отцов», в России, я был три раза – в 2015, 2016 и 2017 годах. Видеть наяву те самые исторические достопримечательности, о которых я только слышал, было потрясающе – несметные художественные сокровища старой России. В Санкт-Петербурге в Александро-Невской лавре я помню чувство меланхолии, когда проходил мимо надписей некоторых моих родовых фамилий – Голенищев-Кутузов, Мейендорф, Долгорукий и других, чьи многочисленные потомки были убиты или вынуждены были покинуть свою любимую многовековую родину и отчий дом. Многие из их имений были разрушены после революции. Недавно я узнал, что одна церковь, построенная в имении моего прадеда князя Константина Николаевича Енгалычева, уцелела во время советского гнета и до сих пор действует в Рязанской области. Мне посчастливилось также побывать в Киеве и провести время в Лавре – впечатление, которым я дорожу. Сейчас я молюсь о том, чтобы Господь вразумил людей и положил конец ужасному братоубийству. И я надеюсь вернуться снова в Россию в течение моей жизни. Тем временем, я продолжаю изучать семейную историю и архивы, которые меня вдохновляют на продолжение и развитие моей работы в Синоде нашей Русской Зарубежной Церкви”.