Скаутской дружине ОРЮР «Путивль» в Вашингтоне, одной из крупнейших в США, в нынешнем году исполнилось 60 лет. Скаутмастер Александр Заречняк провел в ней всю жизнь. Он стал разведчиком еще до ее появления, затем был витязем и руководителем, а теперь, несмотря на почетный статус ветерана, продолжает участвовать в сборах и лагерях и делится с молодежью скаутскими традициями.

— Александр Михайлович, как ваша семья оказалась в Вашингтоне?

— Мой папа был карпаторосс, родился и вырос в Словакии. Мама – донская казачка после революции ее семья тоже переехала в Словакию. Вернее, тогда это была Чехословакия. Там они поженились, и там же, в Братиславе, родился мой старший брат Митя. Я появился на свет в Зальцбурге, в Австрии, в 1946 году, куда нас вывезли как Ди-Пи после того, как в Чехословакию вступили советские войска.

В 1948 году нас пустили в Америку. Мы прошли через Эллис-Айленд. Мне тогда было два года, и я знаю об этом, естественно, только по рассказам взрослых. Папу там задержали на пару месяцев из-за туберкулеза. Остальная семья жила в штате Нью-Йорк. В конце концов, его выпустили, мы переехали в Калифорнию. Там папа преподавал. А в 1951 году семья переехала в Вашингтон.

— И в 1965 году Вы здесь стали скаутом?

— Формально наша группа в Вашингтоне была создана действительно в 1965 году. Но основа была заложена еще до этого. Здесь жила группа русских эмигрантов, которые были связаны с Народно-Трудовым Союзом (НТС). Это семейства Заречняков, Зеленских, Гутанов и Левицких. Примерно в 1958 году наша молодая пятерка – мы с Митей, Никита Зеленский, Нонна Гутан (теперь Маринционе) и Марина Левицкая (ныне Олтджен), нам тогда было 10-15 лет, стала ездить в скаутский лагерь дружины «Царское Село» в штате Нью-Йорк. Там заведовал Андрей Ильинский, который знал наших родителей еще по Европе.

В это трудно поверить, но эта наша скаутская пятерка до сих пор более или менее активно интересуется и нашей общей скаутской семьей, и друг другом, и все еще живет в нашем вашингтонском краю.

Мы уже в то время, в 1958-1960-м годах, влюбились природу, в скаутскую семью, в ее идеалы, традиции, песни. Тогда мы назывались «одиночками», к нам из Нью-Йорка приезжали руководители, в частности, Слава Полчанинов, знаменитый русский скаут.

Сейчас всем нам уже за 70 и даже за 80 лет. Но в прошлом году, несмотря на возраст, мы устроили лагерь ветеранов. Наша пятерка вернулась в нью-йоркский лагерь, на то же место, где мы в 1958 году влюбились в скаутское дело. К нам присоединились 10 человек из других городов, и таким образом мы вместе отметили нашу любовь к этой традиции, к природе и скаутской жизни. Мне кажется, удивительно, что и через 65 лет мы все еще живем этим.

— Получается, что в Вашингтоне вы были скаутом еще до скаутов, до появления здесь дружины?

— Да, мне было 12 лет. Я уже являлся разведчиком. Никита Зеленский немного младше, он был волчонком. А в 1960-м в Вашингтон из Калифорнии переехали Лида Герич ее дети Юра и Таня. Юра являлся Разведчиком Родины – это звание тогда для нас было недостижимым, и мы считали его таким скаутом-супергероем.

Вскоре Лида создала нашу первую скаутскую группу. Тогда еще не было дружины «Путивль», мы назывались Сводным отрядом адмирала Нахимова. Но тем не менее, это уже была официальная группа, которая с тех пор является частью ОРЮР.

— Вы помните первые занятия, что делали тогда?

— Главным образом, мы интересовались походами – местными и немного подальше от города. Поначалу собирались дома у Лиды, проходили программу третьего, второго, первого разрядов – история, религиоведение, практика. Но практика, в основном, была в лесу.

Более основательно все стало, когда в 1970 или 1971 году к нам из Калифорнии приехал Миша Данилевский. Вскоре мы впервые устроили свой собственный лагерь и уже перестали ездить в Нью-Йорк. Потом у нас уже участвовали более молодые семьи Потаповых, включая Марка, Сергея и Соню, Саша и Наташа Рабчевские, Юра, Миша и Вера Бобровские, Миша, Гаврик и Таня Павловы.

— А как сводный отряд стал полноценной дружиной?

— По-моему, это произошло в 1971 году. Но тем не менее, свою историю мы ведем именно с 1965 года, когда нас организовала Лида Герич.

— А почему «Путивль»?

— Это была идея Миши Данилевского. Она пошла от оперы «Князь Игорь». Путивль в древние времена играл важную роль, и Миша хотел внушить нам важность древней истории русских героев.

— Чем Вам запомнились занятия, которые были 50-60 лет назад? Почему это до сих пор не «отпустило» Вас?

— С одной стороны, в нас воспитывали любовь к России – через музыку, пение, литературу и, конечно, историю. Нам преподавали дореволюционную историю. Это внушило нам идею о том, что Россия, Русь – святая, прекрасная, что есть надежда вернуться и что Советский Союз снова станет Россией. Эту идею проводили наши руководители. И мы старались ее передавать нашим младшим братьям и сестрам, хотя, откровенно говоря, не очень в нее верили. То есть, конечно, надеялись, но не ждали, что это произойдет. И когда в 1991 году произошел крах СССР и через год наша организация смогла вернуться в Россию и вновь организовать там скаутские лагеря, это для нас было и удивительно, и прекрасно.

— Члены «Путивля» сыграли большую роль в возвращении скаутского движения в Россию. Расскажите об этом.

— Это верно. Наверное, более подробно об этом могут рассказать Марина Захарьина и Никита Зеленский – они оба ездили в 1991 году на первые слеты в России и помогали там поставить на ноги скаутское движение. Примерно в то же время, мои родители были знакомы с семьей Владимира и Валентины Александровых из Санкт-Петербурга. Они приезжали к нам в Вашингтон, родители навещали их там. Они пригласили нас помочь им в Санкт-Петербурге устроить в 1991 году скаутский лагерь. Мои сыновья Алеша и Андрюша и Митина дочь Вера, а также Дима Экзархов поехали туда.

Примерно в то же время Марина и Никита ездили и в Москву, и в Анапу, и там тоже устраивали лагеря. Главным образом, это заслуга Алеши Захарьина, который был самым активным, и Миши Данилевского. Лида Герич тоже ездила в Россию в те годы. Так что совершенно верно – члены нашей дружины сыграли существенную роль в возвращении скаутского движения в Россию.

Кстати, примерно в 1994 году мои сыновья Алексей и Андрей, члены «Путивля», вместе с российскими скаутами совершили восхождение на Эльбрус.

— Поначалу вашингтонские скауты ездили в лагерь «Царского Села» в Нью-Йорке. Я слышал, чтобы были какие-то сумасшедшие розыгрыши: по-моему, «путивльцы» специально отправлялись туда что-то выкрадывать. Вы в этих сумасшествиях принимали участие?

— Совершенно верно. Я был тогда руководителем, мы к тому времени уже устраивали свой лагерь в горах в Западной Вирджинии, но помнили о связи с «Царским Селом». И среди самых ярких воспоминаний, конечно, были «ночные нападения» одного лагеря на другой. Как правило, мужской лагерь «нападал» на женский и наоборот. Но я прочитал в наших пособиях, что есть такая большая лесная игра, когда один лагерь целиком нападает на другой. И мы впервые решили устроить «нападение» вашингтонского лагеря на нью-йоркский.

Я тогда собрал пятерых старших ребят-разведчиков, и мы поехали на машине. Дорога заняла часов восемь в одну сторону. Мы оделись в камуфляж, замаскировали лица черной краской, и примерно в час ночи напали сначала на женский лагерь, а немного позже и на мужской. 

Но самое интересное, что в женском лагере, пока нас не заметили, мы украли красивую доску для объявлений и на следующий день привезли ее в наш вашингтонский лагерь. С тех пор эта доска хранится у нас, и мы гордимся этим.

«Нападение» продолжалось всю ночь, к рассвету мы успели спуститься к озеру, искупались и вернулись к завтраку, где нью-йоркские ребята были удивлены и негодовали, что нам удалось провести успешную «вылазку». Мы позавтракали, поблагодарили их и вернулись обратно в наш лагерь. Так что такая история действительно была, и она нам хорошо запомнилась. 

— Они вам ответили?

— Нет, к сожалению. У них не хватило пороху (смеется).

— Расскажите, какие еще сумасшествия, подобные этому, были в Вашей скаутской жизни?

— У нас прославилась Нонна Гутан, которая теперь Маринциони. Это было еще в нью-йоркском лагере. Мужской лагерь несколько раз успешно нападал на женский, а девочки решили, что нельзя оставить это без ответа. Нонна организовала «нападение» на мужской лагерь. Мы все спим, у нас стоит, наверное, восемь палаток. Разведчицы окружили их и под руководством Нонны одновременно снесли все. Мы просыпаемся, чувствуем, что на нас падает палатка, и вдруг видим звезды, и слышим, как девочки убегают. Конечно, мы ругались, но, откровенно говоря, были приятно удивлены тому, что они смогли так успешно устроить такую авантюру.

— Вы в скаутском движении всю жизнь. Чем юные скауты Вашего поколения отличаются от нынешних?

— Я бы сказал, что сущность, традиции, интересы передаются из поколения в поколение. В нашем скаутском гимне есть такие слова: «Глянь же смело в очи неизвестному.» Эта идея нас интересовала и вдохновляла, и мне кажется, теперешнее поколение скаутов также понимают ее и хотят иметь ту смелость, которая позволяет не бояться неизвестного. 

Мои сыновья, Алеша и Андрюша, тоже занимались скаутским делом, ездили в лагеря. Их дети до некоторой степени также продолжают традицию. Наверное, разница заключается в том, что русский язык звучит реже. Дети, которые выросли здесь, либо совсем не говорят по-русски, либо говорят слабо. Поэтому многие занятия приходится проводить на английском языке или переводить с русского на английский. Наверное, больше всего разница чувствуется в этом. Но дух, желание, идеалы, как мне кажется, остаются прежними.

— Кстати, перед началом нашего разговора вы сказали, что русский язык у вас стал слабее, но сейчас я убеждаюсь, что это совсем не так. Заслуга скаутов в этом велика?

— Мы живем в американской среде, наши друзья – американцы, и все разговоры ведутся на английском. Но чувство, что есть русскоговорящие люди нашего возраста, оказывало на нас очень большое влияние. И до сих пор оказывает.

— Ваши дети и внуки – скауты. И вообще та «первая пятерка» вашингтонских скаутов, о которой вы говорили в начале, остается в строю. Вы приводите детей и внуков и в церковь, и в дружину. Насколько это важно для вас и для них?

— Для нашего поколения это очень желательно, и мы готовы продолжать помогать по мере сил. Внукам это в некоторой степени интересно, но они уже полностью погружены в американскую культуру и из-за языка часто не могут также успешно участвовать в русском скаутском лагере. Например, мой старший внук Миша, который только что поступил в университет, в 9-10 лет был активный волчонок, ездил с нами в лагерь, даже был там ведущим среди волчат. Но постепенно он отошел от этого – из-за языка, мне кажется, главным образом.

С другой стороны, трое детей моего старшего сына, Алеши, которые живут в Калифорнии, до сих пор активно участвуют в лагерях. Но тоже на английском языке. Это хорошо, это весело, но уже не то.

— Скаутский девиз – «Всегда готовы! За Россию!» Что это значит для вас и для «Путивля»?

—  Когда мы были детьми, этот девиз был связан с тем, что мы хотим вернуть нашу скаутскую идею в Россию. Что мы всегда готовы за Россию в этом смысле. После падения коммунизма этот девиз стал пониматься по-другому: мы тогда были готовы помочь России стать на ноги, развить там скаутское движение.

В последние три года, когда началась война, многие члены организации отказываются от этой идеи и в некоторых лагерях просто говорят: «Всегда готов!» Но другая часть считает, что мы остаемся русскими, и если откажемся от этой идеи «За Россию!», то организация может попросту перестать существовать. Мы можем стать американскими, французскими или германскими скаутами. Этот вопрос сейчас существенный и болезненный. Дай Бог, чтобы единство в нашем движении вернулось и по этому поводу тоже.

НА ВЕРХНЕМ СНИМКЕ: члены скаутской дружины «Путивль». Александр Заречняк — крайний справа во втором ряду. 1985 год.